Пресса

В этом году «Ария» отметила 16 лет существования, возраст для группы вполне приличный. А если еще учесть все проблемы, которые возникали внутри коллектива и к появлению скольких групп («Мастер», «Черный кофе» и др.) причастны Кипелов и компания, то год можно считать за два, а то и больше. Но главное, что именно с них начинается история существования металла и вообще тяжелой музыки в пространстве СНГ.

Недавно эта группа с концертом посетила Киев, и вопреки предрекаемым провалам собрала около 6 тысяч зрителей. Причем, среди слушателей оказались не только «юные металлисты», они же ровесники «Арии», но и вполне взрослые люди, которым уже за 30, которые пришли понастольгировать. Но надо заметить, что и те, и другие очень органично слились в единые ряды и вторили каждому слову Валерия Кипелова.

А теперь его соло перебитое моими вопросами.

Ария N1. Западная.

- Как вам удалось в свой новый альбом привлечь Удо Диркшнайдера?

- Это было достаточно просто. Дело в том, что фирма «DSI» уже несколько раз приглашала его в Россию и получилось так, что нужен был некий предлог, почему у «Арии» проходит тур вместе с Удо. Причем его участь была разогревать толпу перед нами. Правда мы не считали, что в этих концертах кто-то кого-то разогревает.

К тому моменту наш альбом уже был целиком записан и поэтому мы решили записать совместно одну песню «Штиль» и сняли на нее какое-то подобие клипа, который уже и не крутят. Для видео был отснят эпизод, когда мы вместе с ним записываем в студии небольшой фрагмент, а над нашим альбомом он не работал.

- А насколько эта совместная работа для группы была знаковая или даже «эпохальная»?

- Мы не задираем нос, но честно говоря, мы к этому совершенно спокойно отнеслись. Хотя с Удо было очень приятно во всех отношениях, он очень хороший человек, душевный и открытый, без всяких звездных болезней. Мы с ним очень много общались во время тура. Так получалось, что мы всегда вдвоем выезжали на всякие интервью и было здорово. Да и музыканты его очень хорошие, коммуникабельные люди. А на счет эпохальности трудно сказать: самый обычный тур, просто Удо звезда мирового масштаба, а мы лишь СНГешного.

- Почему, на ваш взгляд, столица мирового металла переехала в Скандинавские страны, конкретно в Хельсинки? Ведь именно оттуда сейчас идет вторая волна популярности этого стиля.

- Трудно сказать почему, поскольку я не очень хорошо знаю современное творчество. Но не потому, что они мне не интересны, а просто я немного зациклился на старой музыке. Мне всегда из старого металла нравился лишь «первый дивизион», то есть три-четыре группы: «Judas Priest» («Джудас Прист»), Ozzy Osbourne (Оззи Осборн), «Iron Maiden» («Айрон Мейдон») и пожалуй «Metallica» («Металлика»). Из современных же я слышал группу «Stratovarius» («Стратoвариус») и «Therion» («Терион»).

- Металл настолько самодостаточное явление, что без особой популяризации в СМИ живет полноценной жизнью и даже издаются свои журналы и делаются программы, а на западе выступает уже ни одна наша группа. Какие виды на запад у вас?

- Сейчас у нас нет каких-то изданий освещающих это музыкальное направление. Были конечно «Рок Сити», которые на обложке помещали фото Оззи Озборна, но сейчас их уже нет. И каких-то популярных радиостанций занимающихся этой музыкой тоже нет. Существует правда «Железный занавес», который ведет наш гитарист Сергей Маврин по субботам и воскресениям. Но выходит она не на ФМ-диапазоне, а на средних волнах. А там, на западе, все конечно по-другому.

В плане же развития группы мы всегда ориентировались на наш рынок и особо туда не заглядывались. Поэтому и пели всегда по-русски. Тем более нам известен печальный опыт наших собратьев, которые пытались там как-то утверждаться. Я же считаю, что наша музыка, по большому счету, там не конкурентно способна.

- И даже «Ария» со своим профессионализмом?

- Мы бы могли играть там с такими группами как «У.Д.О.» или «Рейч». Просто их там прекрасно знают, а нас вообще никто. Да и знакомится с нами, как мне кажется, там никто не собирается, кроме наших эмигрантов.

Ария N2. Для группы с оркестром

- На киевском концерте вы исполнили две песни в акустическом варианте. Это эксперимент по неволе, специально для телеэфира?

- В общем да. Поскольку 1 декабря у нас в Москве концерт, и мы будем играть на двух сценах. На одной жужжать, а на другой акустика. Прямо скажу, это была не наша идея, а тех, кто устраивает концерт. Хотя, я считаю, что это вполне нормально. К тому, что вы слышали, добавится еще несколько песен и они будут исполнены немного по-другому, с бэк-вокалом, перкуссией и квартетом виолончелистов.

- Понравился эксперимент с «Глобалистом»? («Глобалист» -- московский симфонический оркестр выступивший с «Арией» на «Нашествии-2001». Прим. автора).

- Да, очень хорошая идея, но я не хотел делать целиком концерт с оркестром. Это разовая акция, поскольку возить с собой оркестр невозможно.

- А привлекать на местах?

- Это, я знаю, делает Носков. Но я не хочу, чтобы нас обвинили в коньюктуре или подражании «Скорпионс» и «Металлике». Меня вполне устраивает то, что мы играем отдельные номера с оркестром, хотя в планах есть записать целый концерт. Но это сильно увеличивает себестоимость и отрезает многих наших фанатов, которые не могут заплатить такие деньги за билет. Вот это меня очень сильно напрягает.

Ария N3. Группа, стрессы и поэтесса

- Вы уже долгое время сотрудничаете с поэтессой Маргаритой Пушкиной. Союз, честно говоря, неожиданный. Тяжелая музыка и женщина...

- Случилось так, что отношения у нас сложились с ней очень давно, еще до «Арии». Раньше была группа «Волшебные сумерки» в которой играл наш басист Виталий Дубинин и гитарист Владимир Холстин. И писала им тексты Пушкина. А когда образовалась «Ария» очень серьезно встал вопрос о поэтах, поскольку среди нас нет того, кто мог бы хорошо писать тексты. Максимум, что мы могли это рифмовать и править, поэтому обратились к ней и Александру Елину, который, кстати, в последнем альбоме вновь присутствует. И это сотрудничество нас вполне устраивает. Хотя проблемы с поэтами все равно остаются, поскольку мы с ней сотрудничаем очень давно, то появились какие-то штампы, от которых хочется отойти и ускорить процесс работы. Музыка-то рождается быстрее, а время такое сложное и все время встает вопрос о чем петь. Я думаю, что эта проблема сейчас у всех, а в нашем жанре тем более.

- А вы не замечали, может ей тяжело в вашем жанре работать?

- Может и тяжело, как ей с нами, так и нам с ней. Мы пытались привлекать разных людей, но многие считали это безнадежным делом и не верили, что такая музыка способна выйти на большую сцену. Тогда ведь только-только перестройка начиналась. Сложность еще и в том, что у нас все на изнанку вывернуто: сначала пишется текст, а потом музыка. Поэтому я всегда завидовал Гребенщикову, он сам поэт и генератор своих идей, который не нуждается в сотрудничестве с кем-то. Не знаю, как у нас будет дальше, но с кем-то другим у нас вообще не складывается. Возникает полное непонимание. Как только я или кто-то из музыкантов пытались объяснять, что хотелось бы, нам отвечали: «Мы так видим и ничего менять не собираемся».

- Многие поэты признают, что для них хорошим толчком для написания стихов является стресс. Стресс 91 года, когда вы падали с «ВВ» и «Алисой» в одном самолете помог вам что-то написать?

- Хороший был стресс, но прошибало там совсем на другое. Тогда мы пели всякие блатные песни. Трудно сказать, такой ли стресс настраивает на творческий лад. Как правило, толчком, что касается меня, являются семейные проблемы. Поскольку эти проблемы то появляются, то исчезают. С такой же частотой появляются и мои песни.

- А появилась ли после этого «падения» хоть одна песня?

- Нет. В это время, где-то с 90 по 94 год, у нас был такой период, когда возникло много проблем начиная от Гайдаровских реформ и заканчивая тем, как возить аппаратуру. Кроме этого, мы почти не играли. Хотя все конечно упиралось в финансовые проблемы. Была тогда идея сделать совместный тур, но так ничего и не родилось.

Ария N4. «Лейся, песня». Тяжелая

- Вы пришли в «Арию» из группы «Лейся песня». Насколько вы напрягались, если вообще это было, работая там и какие положительные моменты были в такой работе?

- Особого напряжения не было, поскольку не было большой ответственности. Группа была большая, пять освобожденных певцов, и каждый из солистов пел всего по паре песен. Изматывало только сумасшедшее количество концертов, которых могло быть по пять в день. В таком режиме мы исколесили почти всю страну. А позитив был, это большой опыт работы и солистом и бэк-вокалистом. Кроме этого, это большой опыт общения с музыкантами, которые больше тяготели к фанку и джаз-року. Это мне очень помогало, поскольку я сам очень любил тяжелую музыку: «Лед Зеппелин» и «Дипп Перпл». И эта любовь осталась до сих пор. Но благодаря своим коллегам я познакомился с массой других групп: от «Чикаго», до Стиви Уандера. Поэтому, я считаю, что это не пропавшие годы.

- Вы сказали, что всегда любили тяжелую музыку, но именно желание части музыкантов играть нечто более тяжелое, стало причиной одного из первых расколов в группе и, вы тогда были против такой метаморфозы.

- Под тяжелой музыкой имелись ввиду те же «Вlack sabbatt» («Блэк саббат»), «Дипп перпл», «Лед Зеппелин», то есть корни уходили в те времена. А Грановский и ребята хотели играть нечто более продвинутое по тем временам что-то вроде «Металлики» и спид-металла. Меня же устраивало то, что мы играли в тот момент, поскольку я себя видел именно в этом стиле и совершенно не представлял, да и до сих пор не представляю, в том что предлагалось. Кроме этого, мне совершенно не нравилось то, что пел Миша Серышев из группы «Мастер». Я имел ввиду классический хард-рок с элементами металла. Но «Ария», на мой взгляд, не металлическая группа.

- А многие ваши поклонники считают наоборот, что «Ария» играет классический металл.

- Может быть, хотя для меня самый чистый металл это «Judas Priest» («Джудас Прист»).