27 марта в ДК «Зеленоград» дала концерт группа «Ария». Это было первое выступление легендарной команды в нашем городе (если не считать сентябрьский приезд в ДК их бывшего вокалиста Валерия Кипелова с его одноименным коллективом). Перед концертом мы пообщались с Виталием Дубининым, бас-гитаристом и автором большей части «арийского» репертуара, одним из старейших участников группы.— В 2003 году вы выступали на «Рок-фесте» с группой «Halloween». Вы общались с ними?
— Я с ними общался раньше, когда они приезжали в 2000 году. Мы вместе с ними были на «Harley Davidson Party». Мы там играли пару песенок. И потом подтянулись ребята, правда, играли их техники, а с ними самими удалось пообщаться нормально. И в этот раз мы тоже, я помню, пошли в «Hard Rock Cafe».
— А что вы можете сказать о стиле «power metal», родоначальниками которого они считаются?
— Что я могу сказать? Ну, да, действительно, это родоначальники. У них это получается, на мой взгляд, не лучше всех, но они действительно такие монстры. «Halloween» мне именно всегда очень нравился. Могу сказать только хорошее.
— Вы все уже взрослые люди. Группе «Ария» далеко за двадцать лет.
— Далеко за сорок.
— Вам-то — понятно, я говорю про группу. У многих из вас есть дети, может быть, у кого-то — и внуки.
— Нет, у этого состава внуков нет. А дети, конечно, есть.
— И причем разного возраста. И когда дети спрашивают: «Папа, а кем ты работаешь?», что вы отвечаете?
— Они знают, что папа — музыкант. И даже посещают концерты. Например, я сегодня сюда самого младшего взял.
— А, это ваш ребенок был?
— Который?
— Тот, что сидел за барабанами.
— Да. Так что они знают, слушают, как ни странно, ту музыку, которую я иногда слушаю. Не совсем тяжелую, может быть.
— То есть, они знают группу «Ария» и какие-то песни?
— Да все знают. Самому младшему восемь лет, он тоже все прекрасно знает. Антагонизма такого нет.
— Как и конфликта отцов и детей?
— Нет. Скорее, было со старшим, ему 23 года, но он тоже с удовольствием ходит на концерты, и не то, чтобы советы дает, а высказывает свое мнение по поводу нашего концерта или очередного альбома.
— И мнение интересное?
— Ну, да. Иногда прислушиваешься.
— У группы «Iron Maiden» название похоже произносится: «Ария» — «Айрон», да и логотипы, которые у вас с самого начала появились, схожи.
— Кстати, логотип мы никогда не пытались…
— Я понимаю, что не пытались, но какие-то ассоциации у поклонников возникали. Так вот, у «Iron Maiden» в 1994 году была похожая ситуация с составом, когда вокалист Брюс Дикинсон ушел в сольную карьеру. А не так давно он вернулся, и они записали вместе два-три альбома. Вы их слышали?
— Да, конечно слышал.
— Ну, и как вам разница между «Maiden» с другим вокалом и после «реюньона»?
— Наверное, такая же, как с «Арией» сейчас. Я являюсь их поклонником, не фанатом, но всегда слушал «Iron Maiden». И, несмотря на то, что ушел Дикинсон, я думал, что «Maiden» — это здорово. Но, честно говоря, не то, чтобы подламывало, но когда Дикинсон вернулся, для меня это было большой радостью, и все стало на свои места. Я вообще считаю, и в этом, наверное, наша беда, когда уходит вокалист, проработавший не один десяток лет и записавший около десяти альбомов, у поклонников группа будет всегда ассоциироваться с ним. И чтобы изменить эту ситуацию, как бы человек не пел, какой бы крутой он не был, все равно поклонники хотят классического состава. Такая же ситуация была и «Judas Priest», хотя там пришел вокалист, и все говорят: «Да он поет круче Хэлфорда!» — все равно, когда произошел реюньон, все были счастливы.
Единственное исключение, наверное, из тяжелой музыки — это Оззи Осборн, который ушел и сделал сольную карьеру.
— Само собой. «Black Sabbath» — это «Black Sabbath», а Оззи — это Оззи, безусловно. 26 сентября в нашем ДК выступал Кипелов со своим нынешним составом. Он-то как раз никаких комментариев не давал по поводу своего ухода. Я тоже спрашивать про это, честно говоря, сейчас не хочу, к тому же это произошло не вчера и не год назад. В нынешнем составе «Арии» есть два человека, Дубинин и Холстинин, и есть поэтесса Маргарита Пушкина. И они вносят определенную долю в творчество.
— Можно сказать, да, но это не значит, что другие музыканты совершенно ничего не делают. Вот Попов активно влился. Но ты прав в одном, что есть старые участники, которые в какой-то степени направляют. Потому что Серега (Попов — прим. GNN) приносит какие-то песни, а мы ему говорим: «Ты извини, но мы вот проработали двадцать лет, и уходить вдруг куда-то в совершенно другую стезю — нам это не очень. Давай как-то все-таки рулить вокруг того, что было».
— Нынешняя «Ария» — это хард-н-хэви?
— Ну, наверное, я не знаю. Да она всегда такой была, мне кажется.
— То, что услышал тогда, в сентябре от кипеловской банды — там хард-н-хэви. Без каких-либо изысков.
— Я считаю, что мы играем музыку 80-х годов.
— То есть, та волна металла?
— Ну да, вот то, что называлось тогда «New wave of british heavy metal» — наверное, вот это мы и играем.
— Про альбомы. Сейчас идет не первая уже часть тура «Армагеддон». (В этот момент с балкона гримерки выходит Максим Удалов, барабанщик «Арии», зеленоградец. Здороваемся: «Привет!»). Понятно, что для музыканта последний альбом — всегда лучший, как ребенок. Но все равно, если отвлечься от последней, есть какие-то любимые пластинки у «Арии»?
— Ну, я уже всем так отвечаю: нельзя говорить, что какая-то любимая, а какая-то — нелюбимая. Потому что они вроде все как дети. Ты столько вкладываешь в них. Но любимые, конечно, есть. Вот для меня знаковая — та, когда я пришел, и мы выпустили «Герой Асфальта». Хотя я не считаю, что он в музыкальном отношении круче всех остальных. Просто почему-то так сложилось, что для меня он наиболее значим.
Игорь Подобед (директор зеленоградской группы «Плат$карт», вместе с нашим журналистом задавал вопросы Виталию Дубинину — прим. GNN): Скажите, пожалуйста, а как выделить у вас любимый альбом «Maiden», если вы поклонник?
— Когда настоящий поклонник — он не может, мне кажется, разделять хорошее и плохое. Я, конечно, могу сказать, что мне больше всего нравятся альбомы с Дикинсоном. Но то, что они, допустим, записали два альбома с Блэйзом Бэйли — там тоже есть очень достойные вещи. И когда сейчас эти вещи Дикинсон поет — мне нравится. Может быть, любимый для меня, опять же, в 80-х годах был «Seventh Son of a Seventh Son», он очень мне нравился. Но, с другой стороны, теперешние альбомы, особенно «Brave New World», который они после реюньона выпустили — тоже очень круто.
— Сейчас появился целый выводок, целый куст новых групп, так называемый «Новый альтернативный металл». Совсем молодые ребята. Причем многие из них довольно успешные, «Amatory», к примеру.
— Я слышал только название.
— Но вы же пересекаетесь на каких-то фестивалях?
— К сожалению, очень мало. Один раз мы пересекались, и я отметил для себя группу «Психея». Они, по-моему, тоже играют что-то такое. Мне очень понравилось. Мы тогда были на «Крыльях» вместе, мне понравилась энергетика, звук, с которым они все это сделали.
— Они как раз одни из главных в этой волне.
— Мне, в принципе, это очень нравится, то, что слышал. Порою смотришь канал «A-One», думаешь: «Кто это там? Фирмачи или наши?». Потому что сложно разобрать, что они поют, особенно когда «гроулинг».
— А уровень наших нынешних музыкантов как вам?
— Он, во всяком случае, не падает вниз. По-моему, он только поднимается. Уровень исполнения растет, так и должно быть.
— Вы бывали в Зеленограде? Что-нибудь знаете про него?
— Я знаю, что здесь большой наукоград, что здесь большие производства компьютеров.
Подобед: Насколько я знаю, вы все по образованию — технари.
— Ну, да.
— Ну а у нас такой, технический городок. Максим-то знает, он наш, зеленоградский парень.
— Вот через Максима я тут и бывал, когда к нему заезжал.
— И город вы видели?
— Да видел, мне нравится, здесь очень чисто, город очень зеленый, оправдывает свое название.
Подобед: Виталий, я был на вашем концерте в 1995 году, «Ночь короче дня». Не помню ДК, на окраине Москвы, мне было лет тринадцать. У вас на разогреве играла группа «Страйк».
— Да, было такое.
Подобед: Вокалист этой группы был ведущим на некоторых ваших концертах. Как вы сейчас относитесь к разогреву, к молодым группам?
— Если бы все это было согласовано технически — то мы не против. Но всегда, когда кто-то просится на разогрев, у разогревающих команд проблемы с «бэк-лайном», с аппаратурой. То есть, они готовы только на нашей аппаратуре выступать, что не хочется. Потому что ты настраиваешься, а потом у тебя будет все перестроено. Это первое. А второе — организаторы всегда «кроят», вместо того, чтобы поставить еще один комплект, как все это делают, или им сказать: «Ребята, вы хотите играть — ставьте вперед, они настроятся, потом вы отстраивайтесь». Тогда мы не против.
— А такое вообще бывает где-нибудь, в Москве или в регионах?
— Бывает. Редко, но бывает. Когда это технически возможно, когда они говорят: «Мы поставим два пульта, ребята сыграют» — мы не против.
Подобед: То есть, это техническая проблема? Психологически вы не против разогрева, у вас нет такого убеждения, что молодая группа должна сама себе пробивать дорогу?
— Нет, почему, если это возможно. Мы интересуемся, что за группа. Если они совершенно с нами не вписываются — то…
Подобед: Многие ребята взяли в руки гитары, когда смотрели на ваши плакаты и слушали ваши альбомы. Вы знаете, что есть такие? Вы чувствуете за это ответственность?
— Ну, наверно, да, есть такие. Так и должно быть, потому что мы тоже взяли гитару на десять, на пятнадцать лет раньше, когда услышали «Deep Purple», «Led Zeppelin» и «Black Sabbath». А потом это немножко трансформировалось, мы заиграли другую музыку, которая, может быть, тогда была модной. Я хочу что сказать, для молодых музыкантов, не надо играть ту же музыку, что и «Ария». Потому что нашу музыку уже можно назвать старой, прошлый век, 80-е годы. И если ты начал с этого, снял какие-то песни, надо двигаться вперед. Не то, что свой стиль создавать, а смотреть, что сейчас делают молодые группы, и только в этом направлении двигаться.
— В «Арии» переиграло много музыкантов. Вы с кем-то из бывших участников поддерживаете отношения, созваниваетесь? Допустим, с Аликом Грановским?
— Конечно. Ну, как поддерживаем? Так, чтобы созваниваться — вряд ли, а вот когда мы встречаемся, приглашают куда-то на фестиваль. На день рождения его (Грановского — прим. GNN) приглашали, где-то вместе едем — конечно, общаемся. Практически со всеми, с кем мы встречаемся.
— То есть, у вас нормальные, корректные, товарищеские, приятельские отношения сохранились?
— Ну, да.
— Со всеми музыкантами, которые прошли через группу за это время? С Андреем Большаковым?
— Он, по-моему, главный редактор журналов «Music Box» и «Территория культуры», и еще организатор выставки «Музыка — Москва».
— У вас своя студия, которая так и называется, скромно — «Ария»?
— Да.
— Вы там же делаете сведение звука? Был такой период, я заметил, когда музыканты пытались выехать куда-то в Европу для сведения?
— Мы никогда не пытались этого делать. Может быть, зря, но мы как-то начали все это делать сами, начиная с первого альбома. Сначала это была студия «Поющие сердца», три альбома было на ней записано, включая «Герой Асфальта». Потом два альбома мы записали на других студиях, но при этом все равно сами крутили ручки, активно в это влезали и решили сделать свою студию. И уж если мы ее сделали, то жалко было отдавать это куда-то в чужие руки, чтобы сводили, мастерили. Может, это и плохо. Но, тем не менее, вот такие мы самоделкины упертые.
— Вы все записываете и сводите на своей студии?
— Да, на своей студии, сами.
— Какие отношения внутри группы? Большие туры, концерты, работа в студии, часто люди настолько друг другу надоедают, что расходятся и больше не встречаются.
— В России такого не может быть. На Западе отыграют большой тур и, действительно, расходятся на год или там на полтора. А у нас же постоянные концерты в течение года, их чуть меньше летом всегда, но это все равно пора фестивалей, и зимой. Находится время — мы в студии работаем, репетиции, так, чтобы мы вот расстались и месяц друг другу не звонили, такого не бывает. Если встречаться в неформальной обстановке — то да, мы и на дачи друг к другу ездим.
— Дружите семьями?
— Можно сказать и так. Не одни мужчины, и с девчонками, с женами. Я не скажу, что это прямо регулярно: приехали с гастролей — завтра встречаемся у Попова и пьянствуем, такого нет. Но достаточно часто.
Подобед: Выходила книга про «Арию» — «Легенда о динозавре», я ее читал, когда в школе учился. Но знаю, что в ней много неверных фактов, и сама книга была написана без вашего согласия.
— Это не совсем так. Она была написана неким Диланом Троем, изначально он повествовал и действительно не совсем правильно преломлял факты. Поэтому было принято решение, что он возьмет у каждого музыканта интервью и вставит его целиком, но почему-то этого тоже не произошло. Может быть, у Большакова целиком, а у нас — какие-то опять цитаты надерганные. Это первое. Потом включилась Маргарита Пушкина, тоже со своим видением, и завершил все выпускающий человек, Троегубов, он тоже вроде как писатель, варился рядом с «Арией». Не то, что рядом, но знаком с нашей кухней. Он тоже от себя добавил, и получился такой винегрет, все факты, которые там изложены, имели место быть, но трактовка не совсем корректная для одного или другого человека. Если бы это написал один человек, это было бы гораздо стройнее и понятнее. Либо — совсем все неверно, либо — вот так было, а вот так не было.
— Я помню времена, когда вы уже стабильно выступали и выпускали пластинки, а весь так называемый русский и советский рок только вылезал из подполья. А к 20-летию «Арии» вышла новая версия песни «Воля и Разум», где присутствовали все столпы русского рока: Кинчев, Шевчук, Бутусов. А ведь это люди немного из другой среды.
— Почему так произошло?
— Да, ведь в отличие от Большакова и Маврина, это люди совсем из другой обоймы.
— Просто те вокалисты, которые остались в группах из 80-х годов, тот же «Мастер», они все поменялись. И взять какого-то… Я не знаю, как бы он там спел. А Шевчук — все-таки он очень много сделал. Это фигура в русском роке. И поэтому хотелось это со знаковыми людьми записать, пускай там это Самойловы (братья Самойловы, группа «Агата Кристи» — прим. GNN). Мы предлагали им: «Вы готовы?». Они — с большим удовольствием, показывая тем самым свою не то, что любовь, но, по крайней мере, уважение к группе «Ария», что для нас всегда было загадкой. То есть, неожиданностью стало. Потому что мы думали, что они нас ни во что не ставят.
— Я потому и спросил.
— И все, что Самойловы, что Бутусов, все они слышали эту песню. Именно такая была задача, людей, которые сейчас есть, собрать вокруг себя.
Подобед: Какие у вас дела с группой «Эпидемия»?
— Это вопрос, скорее, к Володе Холстинину, он с ними записывал альбом «Эльфийская рукопись» у нас на студии. Они потом даже в концертах участвовали, там Беркут спел. Вот такие отношения. Сейчас у нас концерт вместе с ними будет в Смоленске. Это, кстати, насчет разогрева.
— Насколько велика доля старых хитов в вашем концертном сет-листе? И что повлияло на их выбор: авторские права или что-то еще?
— Нет. Мы тур 2005 года, юбилейный, к 20-летию, играли как можно больше старых песен. А поскольку в 2006 году, осенью, вышел альбом, сделали упор на новые песни. Поэтому сейчас больше новых песен, с последних двух альбомов, «Армагеддон» и «Крещение Огнем». А остальные — старые, и никаких трений насчет авторских прав.
— Я просто обратил внимание на сет-лист и обнаружил, что одни старые вещи там, у Кипелова, а другие — у «Арии».
— Нет, мы играли «Волю и Разум» и «Тореро» весь прошлый год. А сейчас решили подождать.
— Просто вы, как любая группа, имеющая в багаже много песен, их меняете? А насколько возможно во время большого тура менять сет-лист, расширять его? У вас же больше песен, чем вмещает концерт.
— Нет, мы, конечно, можем сыграть не вот эти вещи, а другие. Но когда уже затачиваешь одну программу, она как-то...
— Программа все же выстраивается?
— Да. В зависимости от того, допустим, что плохой зал, звукорежиссер говорит: «Играйте поменьше быстрых песен, потому что — сплошная каша».
— Это — опять же технические вопросы. А так — на туре у вас программа устоявшаяся?
— Да.
— И она не сильно варьируется?
— Ну, процентов, может, 20 меняется, но на 80 процентов она одна и та же.
— «Rolling Stones»-то перед туром готовят песен 200, по-моему.
— Они такие, для них каждый тур — как последний, как легенда, поэтому они все, что угодно. Мы все-таки надеемся, что какое-то время проживем, поэтому тур называется «Армагеддон», и мы взяли песни из него и из предыдущего, похожие по тематике. Уже получилось процентов 60, объединенные общей тематикой. И потом добили стареньким.
— У вас и дальше будет такой сильный перевес в сторону мрачных тем для песен? Или с возрастом появится лирика?
— Да у нас, по-моему, всегда так было, но только сейчас все как-то заметили. Просто у нас в «Арии», начиная с «На службе силы зла» — невеселый текст, про «Антихриста» — тоже, «Кровь за кровь» — все какие-то песни такие… «Генератор зла» — там тоже полно депрессовых песен. Всегда это было. А процент лирики, баллад — у нас была одна, максимум полторы (на альбоме — прим. GNN), вторую в чистом виде нельзя было назвать балладой, она начиналась медленно, а потом кусок быстрый был. Так же и сейчас. Если у нас вдруг получатся две медленных песни, их никто не будет выбрасывать: «Эту — сейчас, а эту — на следующий альбом оставим».
Все-таки, я считаю, что «Ария» — это не балладная группа. Это не «Scorpions». Хотя по радио крутятся баллады. И может быть, люди несведущие считают нас такими, «Беспечный ангел», «рочок». Я считаю, что все наши серьезные песни жестче, быстрее по темпу.